Бпк отважный 30 августа 1974 года. "Поющий фрегат" уходит в бессмертие. БПК "Отважный" (ЧФ). Оперативный дежурный штаба ЧФ продолжал описывать обстановку

Из журнала текущих событий ОД ЧФ за 30.08.74:
13.00. Приказание ГК ВМФ: главное - обеспечить плавучесть корабля, все остальное потом. Передано на «Отважный». НШ ЧФ.
13.15. ГК ВМФ приказал разобраться с людьми.
Подошел к «Отважному» ПДС-123. БПК «Комсомолец Украины» от борта «Отважного» отошел.

13.22. «Отважный» для ОД ЧФ:
1. На корме людей нет.
2. Рубеж от 164 шпангоута в корму.
3. Пробоина неизвестна, но предполагаю нет (!). (Корабль постепенно погружается в воду т.е. тонет, но тем не менее предполагают, что пробоины нет прим.).
4. Подошел «Бештау» и СБ-15. Откачку воды не начал. НШ ЧФ.

13.30. БПК «Сметливый» для ОД ЧФ: «Докладываю обстановку на БПК «Отважный»: в кормовой части взорвана крышка 8-го погреба. Предполагаю, кормовая башня смещена, имеются рваные пробоины в корме в районе 6-го кубрика, керосинохранилища. Горит краска на борту в районе 6-го кубрика. В керосинохранилище продолжается пожар в районе 9-го погреба (Эта часть доклада не верна т.к. в этот момент пожара в керосинохранилище не было, вероятно в его районе горела краска прим.).
Палуба кормы находится над водой на 10-15 см. Предполагаю, пожар распространяется
в район погреба № 10, кормовой такелажной кладовой. Подошел аварийно-спасательный отряд. HP ЗАС 265/95. Командир 11 БПК».
13.40. 20 ДиКОВР - ОД ЧФ: «Доношу: по боевой тревоге от 20 ДиКОВР вышло в морс 10 кораблей, в том числе: дежурный ПУГ в составе МПК - 10, 62, 52, дополнительно МПК-8, КТГ мт «Торпедист», «Вакуленчук», «Рулевой», КТГ ВТ-271, 259, 318 снялись с якоря, находятся в готовности. МПК-15, 75 на рейде обеспечивают пл С-96, пка «Пионер». Готовы к выходу СКР-13, 40. ЗАС 2149/2. Команднр 20 ДиКОВР».
13.45. От МРК «Зарница» для ОД ЧФ: «Начальник АСС перешел на СБ-15, применили пенотушение».
14.00. От ЭМ «Сознательный» для ОД ЧФ: «Докладываю обстановку: кормовые погреба затоплены, поставлена оборонительная линия 164 шпангоута. Пожар продолжается, горит
топливо. Огонь и дым выходят из кормовой трубы кормовой машины. Тушение пожара производится пеной ПДС-123 через кормовую трубу. «Бедовый» продолжает буксировку курсом 45°, скорость 5 узлов».

Обстановка на 14.00 на БПК «Отважный»:
1. П - 280°, Д - 18 миль от Херсонеса.
2. На буксире у ЭМ «Бедовый», ход 5 узлов, курс 45°, крен - 13°, корма притоплена до палубы.
3. У борта аварийного корабля СС «Бештау», ПДС-123 тушит пожар пеной.
4. Пожар в надстройке и корпусе, огонь виден из кормовой трубы, горит топливо, керосин.
14.08. Приказание ГК ВМФ: немедленно откачивать воду. Обеспечить непотопляемость - самое главное.
14.30. СБ-15 подошел к борту. На СС-26 запас пены 5 тонн.
14.35. Начальник техуправления капитан 1 ранга Никитин прибыл на БПК «Комсомолец Украины», принимает меры к переходу на «Отважный».
14.36. От БПК «Решительный» для ОД ЧФ: «По приказанию ОД прекратил выполнение задачи. Следую для оказания помощи в точку Ш 44°36", Д 32°56". Время прибытия 22.00. ЗАС 554/38. Командир».

Из докладов командиров кораблей находящихся возле «Отважного» видно, что обстановка, после некоторого улучшения, снова начала ухудшаться, несмотря на то, что на него со спасательных судов выливались тонны пенообразующих веществ.
Здесь необходимо прояснить создавшуюся ситуацию. Все внимание было уделено поддержки плавучести корабля, для этого командование запретило тушить пожар забортной водой, чтобы не увеличивать осадку корабля, поэтому тушение начали вести только пеной. На первый взгляд сам по себе приказ был вроде своевременный, да и пенообразующие вещества неплохо справлялись с огнем.
Тогда почему же огонь стал разгораться вновь и, что самое опасное, стал распространяться в корму, где не было команды и где находились «бок о бок» погреб № 10 с противолодочными бомбами и керосинохранилище?
На раскрытым взрывом участке палубы поданная в очаг пожара пена сдувалась порывами ветра, и плавающее на поверхности воды топливо загоралось вновь, а поданный во внутренние помещения пеногаситель в т.ч. и через дымовые трубы: «Тушение пожара производится пеной ПДС-123 через кормовую трубу» , даже не достигал очага пожара, разлагаясь на лету от высокой температуры. Т.к. корабль буксировали носом против ветра для снижения боковой качки, то ветер погнал огонь на корму, в результате там сначала на бортах обгорела краска, а затем произошел взрыв погребов.

Взрыв в кормовой части

Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.74:
14.47. Произошел взрыв в кормовой части. Личному составу покинуть кормовую часть. Осмотреть все отсеки, л/с строго следить за креном и дифферентом.
14.50. Крен 16° на правый борт, дифферент на корму 20°.
14.52. Матросу Желез оказывают мед. помощь, после взрыва получил травму.
14.53. Из боцманской команды нет Прочаковского и Литновского, химика матроса Завьялова - доклад старшего матроса Гришечко.
14.55. Обстановка на юте: взрыв в районе 10 погреба, выпучилась палуба.
14.55,5. Крен 15,5°, дифферент 20°.
14.57. Прекратить подачу труб на ПДС-123.
14.58. Доклад флаг, механика - буксировать на мель корабль (Интересно, а до этого, куда буксировали корабль? Судя по направлению 450 явно не к ближайшему берегу прим.).
14.59. Крен увеличивается 19° на правый борт.
15.00. Крен 25°.
15.02. Крен 26-28°, не увеличивается.
15.03. Послан матрос Синицын узнать, как обстановка в столовой.
15.07. Крен 27°.
15.10. Пропал свет и питание на приборы.
15.11. Команда командира «подняться всем наверх».

Из журнала текущих событий ОД штаба ЧФ за 30.08.74:
14.47. Доклад с «Бедового»: «Наблюдаю взрыв в кормовой части».
14.50. Доклад с Ли-2: «Произошел большой выброс пламени и дыма. Очевидно, взрыв».
14.54. От авиации: «Тушение производится с левого борта. К правому борту подходит корабль. Крен небольшой, пламя сильное».
15.00. Крен резко увеличился.

Взрыв в погребе № 10 нарушил герметичность водонепроницаемых переборок на 233 и 251 шпангоутах, что привело к затоплению еще двух смежных отсеков к ранее затопленным трем. Затопленной оказалась вся кормовая часть корабля от 164 шпангоута. За время с 14 часов 50 минут до 15 часов 02 минут крен корабля с 14-15° правого борта увеличился до 26-28° правого борта. Кромка БПК вошла в воду по основание кормовой башни.

«Кромка БПК вошла в воду по основание кормовой башни»

Конструктивные и технические возможности борьбы за живучесть корабля были исчерпаны (Из-за большого крена и дифферента на корму остановилась носовая машина, прекратил работу генератор, погас свет). Затопление пяти кормовых смежных отсеков протяженностью 50 м, что составляло 38% от его длины, вело к потере продольной остойчивости. При установившемся крене 28° и дифференте около 10 м на корму гибель корабля была неизбежной.

Последний взрыв подбросил лежавшее на палубе юта тело старшины 2-й статьи Адама Ачмиза и забросил его на стоявшее рядом с «Отважным» спасательное судно. Изуродованное взрывами и огнем тело будет передано его родителям для захоронения на родине. Из всех погибших на «Отважном» он единственный был предан земле.

Гибель «Отважного»

В 15 ч 05 мин штаб флота дал команду на «Отважный»: «Покинуть корабль!». На спасательное судно, на которое был заброшен труп моряка, с борта «Отважного» спрыгнули штабные офицеры и часть команды корабля, всего около 50 человек. Остальная часть команды прыгала за борт, всего около 220 человек.
Командир корабля, капитан 2-го ранга Иван Петрович Винник, как и положено капитану «покинул корабль последним».
Вблизи гибель «Отважного» наблюдали с БПК «Сдержанный», о чем врио командира корабля было приказано доложить лично рапортом Главнокомандующему ВМФ Адмиралу Флота Советского Союза С. Г. Горшкову.

Из рапорта врио командира БПК «Сдержанный» капитан-лейтенанта Рыженко от 31.08.74:
«В 14 часов 45 минут на БПК «Отважный» произошел взрыв. В 14 часов 50 минут по приказанию с БПК «Отважный» на барказе к борту БПК «Отважный» отправлено 13 ИП-46.
В 14 часов 57 минут начал заметно увеличиваться крен на правый борт БПК «Отважный».
Правый борт от 110 шпангоута и далее в корму ушел под воду. Вода начала поступать в открытую дверь 31 тамбура.
В 14 часов 58 минут - начало гореть топливо на воде.
В 15 часов 10 минут пожар на БПК «Отважный» перешел на ЗКП, начала поступать вода в иллюминатор кают-компании мичманов.
В 15 часов 11 минут прекратилась связь с БПК «Отважный». Приняли сигнал: «Личному составу БПК «Отважный» покинуть корабль». Барказ РБЭ-534-2 и катер РК-534-1 отправились к кораблю, терпящему бедствие, для спасения личного состава.
В 15 часов 15 минут личный состав начал эвакуацию на ошвартованный по левому борту ПДС и прыгать с бака за борт.
В 15 часов 20 минут пожар на БПК «Отважный» усиливается. В 15 часов 36 минут личный состав БПК «Отважный» был снят, крен заметно увеличивался на правый борт, дифферент на корму.
В 15 часов 44 минуты БПК «Бедовый» отдал буксир.
В 15 часов 45 минут БПК «Отважный» начал быстро погружаться кормой.
В 15 часов 46 минут БПК «Отважный» стал вертикально, погруженный в воду по бортовой номер.
В 15 часов 55 минут БПК «Отважный» погрузился вертикально вниз, над водой находились 4-5 метров корпуса корабля.
В 15 часов 57,5 минут, Ш 44°44"04", Д 32°59"08" БПК «Отважный» погрузился под воду.
При спасении личного состава барказом поднято 23 человека, катером 19 человек.

Последний аккорд трагедии

На вторые сутки, для обследования затонувшего корабля, под воду был спущен глубоководный аппарат АС-10. Надолго остался в памяти у наблюдателей район камбуза правого борта. Из иллюминатора камбуза правого борта, все еще устремляясь вверх, держась за поручень наружного трапа, торчал голый торс человека - подводники даже запомнили, что он был коротко подстрижен. Это был труп матроса первого года службы Сергея Петрухина...
Где-то через полтора месяца, погружаясь в очередной раз на своих сверхмалых подводных лодках к «Отважному», подводники увидели в том же иллюминаторе обглоданный рыбами человеческий скелет - скелет покорно опустился на надстройку черепом вниз, и уже больше не рвался к людям и солнцу...

В результате аварии на БПК «Отважный» погибло 19 членов экипажа, и 5 курсантов. Ожоги и ранения различной степени получили 26 человек.

Расследование причин катастрофы

В день катастрофы главнокомандующий ВМФ приказом назначил комиссию в следующем составе: председатель – заместитель главнокомандующего адмирал Н. Н. Амелько, заместители председателя - заместитель командующего ЧФ контр-адмирал В. А. Самойлов и от БП ВМФ контр - адмирал Н. В. Соловьев, члены комиссии - контр-адмиралы А. В. Марков, Г. А. Громов, С. С. Ефремов, В. С. Елагин; капитаны 1-го ранга А. И. Нашутинский, М. Ф. Ильин, Н. А. Рассказов, И. В. Никитин и Ф. Т. Сторожилов, капитаны 2-го ранга Б. М. Терехов и Н. И. Бурков, которые представляли АСС, УРАВ, ОУС, ГУК, УПВ и ГТУ ВМФ, а также ТУ и ОБП ЧФ.
Тем же приказом к расследованию обстоятельств и причин катастрофы предлагалось привлечь представителей Министерства судостроительной промышленности СССР Я. И. Купенского и А. К. Перькова, а также представителей ряда институтов ВМФ, офицеров штаба и управлений ЧФ.
В тот же день главком и члены комиссии заслушали доклады командования флотом, соединения и корабля. Всем была неясна причина взрыва.
Находясь на «Отважном» контр-адмирал Саакян докладывал о взрыве баллонов ВВД и пожаре в КМО (На корабле предположительную причину взрыва указали в журнале боевых действий в 10 ч 26 мин: «Взрыв баллонов, возможно взрыв ракетного боезапаса»). Однако было ясно, что взрыв баллон ВВД вряд ли привел к таким тяжелым последствиям. К тому была не ясна причина, по которой эти баллоны могли взорваться. Были выдвинуты также и другие версии (Такие «непонятки» происходили от того, что настоящую причину знал только один человек – мичман Шупортяк, но его как и других членов команды пока не опросили, а сам он «скромно» помалкивал прим.).
В результате длительного разбирательства, обсуждения причин и версий самопроизвольного срабатывания пиропатрона маршевого двигателя ракеты в погребе № 8 комиссия вынуждена была сделать следующее заключение.

Из Акта комиссии по расследованию причин гибели большого противолодочного корабля «Отважный» от 14.09.74 г.: «Причины возникновения пожара.
Для установления места возникновения пожара комиссией было рассмотрено восемь различных версий. Из указанных восьми версий комиссия и привлеченные специалисты
ВМФ и промышленности после всестороннего рассмотрения всех материалов и опроса личного состава установили, что пожар возник в погребе № 8 кормового зенитного ракетного комплекса «Волна-М».
С целью определения причин возникновения пожара в указанном погребе были рассмотрены десять возможных случаев. К рассмотрению причин возникновения пожара были привлечены 32 специалиста ВМФ и промышленности.
Комиссия рассмотрела заключение специалистов и по следующим наиболее вероятным причинам назначила расширенную техническую экспертизу:
самопроизвольное (без подачи тока на пиропатроны) срабатывание элементов снаряжения ракеты;
попадание постороннего напряжения в цепи электропитания ракеты;
неисправность аппаратуры предстартовой подготовки и регламентного контроля;
возможность возгорания зарядов при двухпроводной с заземлением на корпус электропроводки внутри ракеты;
подача ракеты на заряжение при закрытых люках погреба.
Комиссия также ознакомилась на месте на кораблях «Комсомолец Украины», «Решительный» и «Сообразительный» проекта 61 и «Сознательный» проекта 56а с кормовыми комплексами «Волна-М» и смежными с ними помещениями. Одновременно на БПК «Комсомолец Украины» был опрошен о ходе событий личный состав погибшего корабля.
В целях подтверждения технической возможности запуска маршевого двигателя ракеты В-601 при допущенных неисправностях в ракете и в аппаратуре предстартовой подготовки, 9 сентября 1974 года в кормовом зенитном ракетном комплексе «Волна-М» БПК «Сообразительный» был проведен специально поставленный эксперимент.
Для эксперимента была вынута вставка концевого выключателя на учебно-действующей ракете В-601 и произведена имитация случайного попадания напряжения 26 Вольт в цепь пиропатрона маршевого двигателя.
Испытания подтвердили возможность запуска маршевого двигателя ракеты при указанных условиях.
Версии, возможные случаи возникновения пожара, протокол проведения эксперимента и др. прилагаются.
На основании рассмотрения и изучения материалов и документов, опроса личного состава корабля комиссия считает, что наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находящихся в погребе.
Запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим случайного
замыкания в цепи пиропатрона маршевого двигателя в приборе КП-1 аппаратуры пред -стартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты».

История аварий и катастроф показывает, что неверные действия одного человека никогда не приводят к гибели корабля. Гибель корабля это всегда цепочка неверных решений и технических не совершенств. Поэтому будет неверным обвинить во всем мичмана Шупортяка, он оказался всего лишь недостающим звеном в этой трагической цепочке. Что было бы если бы он не струсил, и включил орошение погреба (которое кстати, было выведено из автоматического режима из-за технического не совершенства), вряд ли удалось этим загасить работающий двигатель ракеты, однако вовремя включенное орошение могло снизить масштабы катастрофы, если и были взрывы то не таки мощные, если бы он не прятался на корабле два часа спасая свою шкуру, а вовремя обо всем доложил то вероятно были бы приняты более адекватные меры по спасению корабля, и тогда возможно не заклинило бы двери камбуза и из смежных с погребом № 8 отсеков успели выскочить наверх матросы и, не пришлось бы им принимать страшную смерть…
(По результатам целой серии огневых натурных испытаний с запуском МД и СД, на специально созданном стенде, полностью повторяющим погреб № 8, сделаны выводы о том, что штатные средства ППЗ погребов обладают необходимой эффективностью. В случае несанкционированного срабатывания маршевого и стартового двигателей ракет они предотвращают цепное развитие аварии, представляющей опасность для корабля в целом, и обеспечивают локализацию аварийного процесса в пределах погреба без нанесения существенных повреждений оборудованию прим.).

В книге Б.Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 235 отмечено «Кроме этого, система водяного орошения погреба № 8 (со слов личного состава) по какому-то указанию была полностью отключена ремонтными клапанами. (Бывший командир БЧ-5 «Отважного» В. Шевкунов это не подтверждает. В заключении экспертной комиссии от 11.09.74 по системе орошения с участием Купенского это не указано.- Б. К.).
На нескольких кораблях, при проверке после катастрофы, она также была отключена».
Если эти неофициальные сведения верны то это означает, что даже если бы Шупортяк в посту ПКР погреба № 8 выполнил требования вахтенной инструкции и включил бы ППС, то эти его действия были бы напрасными (Позднее были проведены эксперименты по запуску системы орошения с открытием закрытых ремонтных клапанов, которые показали, что для этого необходимо 25 сек. С момента запуска двигателя ракеты до третьего, самого мощного взрыва прошло 45 сек. т.е. время для включения системы орошения было, при условии, что система орошения не будет разрушена предыдущими взрывами прим.).
Однако это совершенно не оправдывает трусость, шкурничество и не исполнение служебного долга мичмана Шупортяка.
После гибели «Отважного» впервые были открыто названы серьезные конструктивные недостатки кораблей проекта 61.

Из Перечня конструктивных недостатков пр. 61. снижающих живучесть корабля, ГУ К и ГТУ ВМ Ф, ТУ ЧФ и 1 ЦНИИ ВМФ от 09.09.74:
«1. Погреба № 8, 9 расположены в смежных отсеках, разделенных только водонепроницаемой переборкой.
2. Наличие рецесса (изгиба прим.) в водонепроницаемой переборке КМО снижает ее прочность, КМО имеет непосредственный контакт с погребом № 8 через переборку в районе рецесса.
3. Наличие топливных цистерн, близко расположенных к погребам ракетного боезапаса.
4. Система ЭСАП («Карат») ненадежна в работе. Перевод системы в сигнальный вариант с ручным управлением значительно снижает возможность включения средств пожаротушения в сложных условиях пожаров и повреждений.
5. Отсутствие возможности применения системы затопления для предотвращения взрыва основных погребов боезапаса (ЗУР, артбоезапаса).
6. Отсутствует возможность ручной (механической) перекладки руля. 7. Невозможность автономной подачи огнегасителя из 2-х станций в любое машинное отделение.
8. Отсутствуют эффективные средства борьбы с дымом.
9. В помещениях надстройки, имеющих иллюминаторы, отсутствуют аварийные иллюминаторы, а в помещениях внутри корпуса не везде предусмотрены 2 выхода.
10. Отсутствует возможность включения противопожарных средств поста заправки и керосинохранилища с верхней палубы.
11. Отсутствуют устройства подачи высокократной пены для тушения пожара во внутренние помещения без их разгерметизации.
12. В документации по непотопляемости отсутствуют конкретные рекомендации л/с по опасным случаям повреждений; отсутствуют какие-либо быстродействующие средства механизации для выполнения трудоемких расчетов характеристик остойчивости.
13. На корабле применяется много горючих лакокрасочных, текстильных и других неметаллических материалов.
14. Количество ИП-46 на корабле недостаточно (16 шт.).
15. Хранение запасных регенеративных патронов и пусковых устройств к ИП-46 предусмотрено только в одном помещении.
16. Отдельные виды аварийно-спасательного имущества (переносные аккумуляторные фонари, термостойкие костюмы, переносные огнетушители, мотопомпы и др.) малоэффективны.
17. Отсутствуют эффективные переносные средства тушения пожара в помещениях объемным способом.
18. Отсутствует специальная одежда для защиты личного состава при ведении борьбы с пожаром.
19. Отсутствуют статические осадкомеры и дифферентомеры для замера осадок и дифферентов в условиях морского волнения.
20. В системе орошения погребов конструкция быстродействующего клапана несовершенна и исключает возможность протечек воды в систему орошения при не включении и остановке пожарных насосов.
21. Каждая станция ЖС имеет запас огнегасителя только для однократного тушения в наибольшем из защищенных помещений.
22. Доступ к клапанам управления средствами пожаротушения керосинохранилищ и к баллонам с азотом затруднен, а в аварийных ситуациях может быть невозможен, система аварийного сброса керосина не предусмотрена.
23. Необходимо рассмотреть возможность изоляции друг от друга ракет в барабанах.
24. Рассмотреть возможность оборудования отдельных погребов боезапаса автономными средствами пожаротушения.

Дважды погибший

Комиссия, назначенная 14.11.75 г. Заместителем Главнокомандующего ВМФ, в составе специалистов Центрального института ВМФ по вооружению, института ВМФ аварийно-спасательных, судоподъемных и глубоководных работ и Черноморского флота рассмотрела состояние боезапаса в погребах корабля.
Выводы комиссии были следующие:
- ракеты В-601 - 15 шт. в барабанах погреба № 4 при воздействии ударной волны от подрыва противолодочного боезапаса становятся опасными для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-60 в погребе № 5 - 192 шт., из которых 24 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-10 в погребах № 6 и 7 по 24 шт. в каждом, из которых по 6 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для судоподъемных работ.
Опасность взрывателей УДВ-60 была подтверждена натурными испытаниями путем покладки их на палубу «Отважного» на срок 12,5 месяцев на глубину 120 м. Последующие испытания подтвердили их работоспособность, то есть опасность взрыва РГБ-10 и РГБ-60 сохранилась.
Результаты полного исследования и анализ состояния глубинного боезапаса заставили отказаться от разработанного ранее Институтом ВМФ аварийно-спасательных и судоподъемных работ проекта подъема основной части корабля.
На основании рассмотрения всех данных о состоянии БПК «Отважный» и степени опасности находящегося в нем боезапаса главнокомандующим Военно-морским Флотом были приняты решения. Они были сформулированы в приказе главнокомандующего ВМФ от 12.11.1974 г. и трех директивах главного штаба ВМФ, издаваемых по ходу работ: от 28.05.1975 г., 3.02.76 г. и 8.03.77 г. Указанными документами предусматривались следующие решения:
а) Сформировать за счет, сил Черноморского флота специальный судоподъемный отряд (ССО) в составе: СПС «Карпаты», СС-21 (СС-26), СБС проекта 733С, ВМ проекта535 (532), килектора судов обеспечения. Командиром ССО назначить капитана 1 ранга Л. Потехина, начальником штаба капитана 1 ранга А.В. Жбанова, Штаб ССО сформировать из специалистов флота; к работе ССО на разных этапах работ привлечь специалисток специальных институтов ВМФ.
б) БПК «Отважный», в связи с невозможностью его восстановления, в целом виде не поднимать; в первую очередь выполнить работы по подъему, с корабля, доступной для вероятного противника спецтехники на наружных постах, а также секретных документов и специальной аппаратуры, оставленной в период катастрофы корабля.
в) В целях обеспечения безопасности района затопления корабля произвести подрыв противолодочного и ракетного боезапаса, находящегося в погребах № 4, 5, 6 и 7 корабля. Одновременно с подрывом боезапаса в погребах отделить взрывом кормовую оконечность корабля для последующего ее подъема.

Подъем секретной аппаратуры и документации.

Подъем верхней части мачты с антеннами

Все объекты отделялись путем подрыва в основании корабельных конструкций гибких шнуровых зарядов ГШЗ-4, устанавливаемых водолазами. Отделяемые конструкции заранее стропились, после подрыва поднимались плавучим краном или килектором на поверхность и доставлялись в базу.
Кроме указанных надпалубных конструкций, в ходе работ были подняты: командирский катер, корабельный ял и одна практическая торпеда.

В Севастополе на территории кладбища Коммунаров можно встретить небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов. Больше информации из этого памятника вы почерпнуть не сможете, в СССР о гибели данного корабля предпочитали особо не распространяться.

БПК «Отважный»


Большой противолодочный корабль «Отважный» был включен в состав флота 25 января 1966 года и за свою достаточно короткую жизнь успел совершить 7 боевых походов. С 5 по 30 июня 1967 года корабль выполнял боевую задачу по оказанию помощи египетским вооруженным силам и посетил Порт-Саид. В 1968-69 годах БПК «Отважный» прошел текущий ремонт на 61-м заводе в Николаеве, в ходе которого было модернизировано его ракетное вооружение. С 1969 году капитаном судна был назначен капитан 3-го ранга Иван Петрович Винник.

В 1970 году БПК был объявлен отличным кораблем Черноморского флота, принял участие в маневрах «Океан», выходил к берегам Кубы и в Атлантику. В 1972-1973 годах корабль прошел очередной восьмимесячный ремонт в доках Севастополя. В составе отряда кораблей контр-адмирала Л. Я. Васюкова БПК «Отважный» посетил с дружественными визитами порты Италии – Таранто и Мессину. Последний боевой поход корабля в Средиземном море прошел с 10 ноября 1973 года по 6 марта 1974 года. «Отважный» входил в состав 70-й бригады противолодочных кораблей.

БПК «Отважный» принадлежал к кораблям проекта 61 типа «Комсомолец Украины» (по кодификации НАТО – Kashin). Это был тип больших противолодочных кораблей, которые находились на вооружении советского флота с 1964 по 1991 год, а впоследствии находились на вооружении флота России. На 2012 год в составе Черноморского флота России сохранился лишь 1 корабль данного типа – СКР «Сметливый». Он остался единственным кораблем из 20 судов проекта, которые успели войти в состав флота СССР с 1962 по 1973 годы. Остальные 18 кораблей были списаны и разобраны на металл, еще один – БПК «Отважный» – затонул.

Стандартное водоизмещение кораблей данного типа составляло 3500-3700 тонн, максимальное водоизмещение – 4500-4750 тонн. У модернизированных судов – 3950/4900 тонн соответственно. Размеры корпуса: длина – 144 м. (модернизированные – 147 м.), ширина – 15,8 м., осадка – 4,8 м. (до 6 м.). 4 газовые турбины общей мощностью в 94 000 л.с. работали на 2 винта, обеспечивая кораблю максимальную скорость на уровне 36-38 узлов. Дальность хода на скорости в 20 узлов равнялась 4000 морских миль. На корабле мог разместиться противолодочный вертолет Ка-25. На БПК предусматривалось хранение 5 тонн авиационного керосина, а также боезапаса для вертолета (глубинных бомб, противолодочных торпед, гидроакустических буев). Из-за отсутствия на корабле ангара вертолет на нем мог размещаться лишь временно.

Новаторским можно было назвать комплекс вооружения нового корабля. Впервые в советского кораблестроения БПК получил 2 ЗРК М-1 «Волна». Каждый зенитно-ракетный комплекс представлял собой двухбалочную ПУ ЗИФ-101, магазин с 2-мя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый и систему управления «Ятаган». Артиллерийское вооружение включало в свой состав 2-е спаренных 76-мм башенных артиллерийских установки АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин., максимальная дальность стрельбы 13 км., досягаемость по высоте – 9 км., боекомплект каждой установки состоял из 2400 унитарных выстрелов). Помимо этого на корабле присутствовали 2-е системы управления огнем «Турель», корабль оснащался пятитрубным торпедным аппаратом ПТА-53-61 для торпед 53-57 или СЭТ-53 и имел по 2 реактивных бомбомета РБУ-1000 и РБУ-6000 (боекомплект 48 РГБ-10 и 192 РГБ-60 соответственно).

Все корабли данного проекта имели развитое радиолокационное вооружение и гидроакустику, а также прекрасные мореходные качества, маневренность. Отличались данные корабли и замечательным внешним видом и архитектурой.

С 4 по 7 августа 1974 года БПК «Отважный» принимал участие в очередных учениях флота, а с 27 августа кораблю предстояло стать флагманским кораблем управления во время проведения 2-го этапа учений. БПК «Отважный» должен был обеспечить стрельбы малых ракетных кораблей, а также принять участие в противолодочных учениях с проведением торпедной стрельбы. 29 августа 1974 года корабль под управлением капитана 2-го ранга И. П. Винника вышел в открытое море и успешно провел торпедные стрельбы. На рассвете 30 августа БПК встал на рейд в Стрелецкой бухте, для того чтобы принять на борт контр-адмирала В. Х. Саакяна начальника штаба КЧФ, а также группу старших офицеров флота. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Как впоследствии удалось выяснить, произошло следующее: после объявления на корабле учебной боевой тревоги мичман, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Не запустив средства пожаротушения, мичман покинул свой боевой пост и кинулся по коридору в носовую часть судна, где его настиг сильный взрыв, взрывная волна которого отбросила его в сторону.

В ходе проведенного расследования удалось установить, что от момента появления огня в погребе №8 до момента сильного взрыва прошло ровно 18 секунд. Впоследствии было установлено, что пламя в погребе появилось из-за самопроизвольной активации маршевого двигателя одной из зенитных ракет. После этого последовал запуск ракетного двигателя ее же стартовой ступени, что привело к запуску стартовых двигателей еще нескольких ракет. Все это привело к резкому скачку давления в погребе (примерно 3 атмосферы), в результате чего на крышку погреба начала действовать сила примерно в 2500 тонн, что стало причиной ее срыва. В результате произошедшего взрыва в бортовой обшивке корабля в районе 8-го погреба образовались 2 пробоины, сквозь которые в отсеки начала поступать забортная вода.

В 10 часов на корабле была объявлена боевая тревога, а затем и аварийная, в это время в погребе №8, в коридорах 9 и 10 бушевал пожар. БПК получил крен в 12 градусов на правый борт. Между 10:10 и 10:20 на корабле была подана команда включения системы водяной защиты, началось орошение и затопление погребов №6, 7 и 10. Однако осуществить задуманное не удалось, так как вышли из строя трубопроводы. Взрывом с юта корабля в море выбросило 7 матросов, которые были подобраны подошедшими к месту происшествия кораблями.

В 10:23 личному составу «Отважного», который располагался в кормовых отсеках судна, было приказано эвакуироваться с корабля. В это время пожар на борту набирал обороты. При этом погреба боезапаса №6 и №7 постоянно поливались из шлангов водой. В 10:40 на помощь БПК подошел эсминец «Сознательный», а спустя еще 12 минут «Бедовый», с которого на «Отважный» была высажена специальная спасательная партия. В 10:54 эсминец «Сознательный» взял БПК «Отважный» на буксир, для того чтобы отвести корабль на мель в районе Херсонеса, в это время крен корабля уже достиг 13 градусов. Через 7 минут на «Отважном» начали процедуру перекачки топлива с правого на левый борт, но это не помогло избавиться от крена.

Вскоре корма БПК погрузилась в море по верхнюю палубу, а крен на правый борт достиг 16 градусов. С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 – СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ на эвакуацию с терпящего бедствие судна, последним БПК покинул его капитан.

Из 287 человек, которые находились на борту БПК «Отважный», в том числе и проходящих практику курсантов, погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов). Весь личный состав судна во время борьбы за живучесть и непотопляемость, а также при тушении пожара действовал умело и проявил мужество. Для спасения корабля были предприняты все меры, но повреждения, полученные в результате взрывов, сделали его спасение невозможным. Впоследствии с затонувшего корабля демонтировали ценное оборудование, а его корпус был подорван на грунте.

Источники информации:
-http://ser-sarajkin.narod2.ru
-http://flot.sevastopol.info/history/otvazhniy.htm
-http://d-t-p.net/index.php?option=com_content&view=article&id=4443:----qq&catid=33:2010-06-24-10-13-10&Itemid=40
-http://ru.wikipedia.org/wiki

О трагедии, случившейся 30 августа 1974 года с построенным в Николаеве БПК “Отважный”, рассказывает Капитан 1 ранга в отставке А. Жбанов. Начальник АСС-ПСС ЧФ в 1973-1986 годах.

Существует мудрая пословица: “Победа имеет много родителей, а поражение всегда сирота”.

Я ее повторяю довольно часто, особенно вспоминая события 1974 года, связанные с чрезвычайным происшествием на БПК “Отважный”. Признаюсь сразу: за гибель большого противолодочного корабля “Отважный”, я, наряду с другими офицерами Черноморского флота, получил строгий выговор от Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова. Формулировка была следующей: “За недостаточную инициативу”. Не совсем обидно, но этот строгий выговор дает мне право считать себя одним из “родителей” серьезного поражения на море - ведь малоэффективные действия спасательных сил флота не сумели в конечном итоге спасти современный, первоклассный боевой корабль.
Взыскание от Главкома ВМФ, которое он впоследствии снял с меня персонально, я воспринял как вполне справедливое, а морально был готов к более серьезным санкциям. Многие из нас - участников этой трагедии - долго находились в весьма подавленном состоянии. Чувство вины не покидало даже после того, как были проанализированы все материалы расследования, а Главком сам ответил на поставленный им лично вопрос: “Можно ли было спасти “Отважный”? Ответить на этот вопрос трудно - у корабля был переломан киль, но Черноморский флот сделал не все, чтобы его спасти”.
Однако вернемся назад, по лестнице времени.
30 августа 1974 года в двадцати милях от главной базы флота, днем, в относительно хорошую погоду (волнение моря не превышало 4 баллов) при вполне достаточном количестве спасательных сил и средств, в мирное время затонул современный корабль, предназначенный вести бой, даже получив серьезные повреждения. Во время аварии погибли люди. Кто в этом виноват?
Конструкторы? Кораблестроители? Флот? Экипаж? Силы, участвующие в спасении? Я не вправе кого-то осуждать и давать какие-то оценки. Постараюсь описать только то, что видел, и в чем лично участвовал. Может быть, это будет полезно для современных спасателей, которые в тяжелых нынешних условиях осуществляют поисково-спасательное обеспечение некогда могучего флота.
Что касается анализа гибели корабля и выполнения последующих работ на нем, то их подробно и объективно изложил ныне покойный полковник-инженер Э. Е. Лейбович в рассказе “Судьба БПК “Отважный”. Статья написана очень опытным и авторитетным специалистом, у которого я принял должность начальника отдела АСС ЧФ в 1973 году, в ней освещены все аспекты этой катастрофы.
Согласно служебной субординации - при возникновении аварийных ситуаций на флоте мое место было определено на командном пункте флота, как заместителя начальника поисково-спасательного поста, который составляли ведущие специалисты флота.

В тот день я находился в штабе флота и на пост прибыл через 3 минуты после объявления тревоги. Сведения, поступившие с аварийного корабля, не позволяли достаточно объективно оценить его состояние. Пожар, как известно, начался в ракетном погребе № 8 от самопроизвольного запуска маршевого двигателя ракеты В-601, а на КП флота поступила информация о взрыве воздушного баллона во втором машинном отделении. В общем, ситуация с самого начала сложилась непонятной, и я попросил разрешение у ВРИО командующего флотом вице-адмирала В. А. Самойлова убыть в район аварии.
Разрешение я получил мгновенно. Были и другие причины, по которым мне хотелось принять непосредственное участие в спасении корабля. И одна из них меня очень беспокоила, ведь командиром спасательного отряда ЧФ был бывший подводник. Хороший офицер, но он не обладал достаточным опытом руководства спасательными силами при столь серьезной аварии, к тому же, надводного корабля. Кроме того, незадолго до этой аварии АСС флота провела учение по оказанию помощи аварийному кораблю именно 61 проекта, и мне хотелось применить на практике опыт, полученный на этом учении.
К слову сказать, как и многие морские офицеры, я недолюбливал штабную работу, никогда не занимал штабных должностей. Я имел опыт командования тремя спасательными судами, на трех флотах, дивизионом спасательных судов на Балтике и был уверен, что, при аварии корабля, мое место в море, а не на КП флота.
Обгоняя на быстроходном ракетном катере суда спасательного отряда, идущие самым полным ходом в район аварии, я принял доклады их командиров о готовности к проведению спасательных работ, отдал необходимые распоряжения, И вот первый урок, который я запомнил на всю жизнь. В эфире, на ультракоротких волнах творился невообразимый хаос. Возбужденными голосами, перебивая друг друга, множество должностных лиц - командиров кораблей, офицеров штаба флота, радиооператоров, их обслуживающих, передавали противоречивую информацию и распоряжения: “Командующий флотом приказал!…”, “Главнокомандующий приказал!…”, “Министр обороны приказал!…”. Приказаний было так много и они были так малопонятны, что выполнять их не было никакой возможности.
В ходе боевой подготовки командование флотом требовало от нас строгого выполнения дисциплины связи, но в реальной аварийной обстановке все об этом забыли. Единое, строгое, последовательное и непрерывное управление силами самом начале спасательных работ на “Отважном” было не организовано. Командный пункт флота отчетливо понимал, что на борту аварийного корабля находится опытный и авторитетный начальник штаба флота - контр-адмирал В.X. Саакян, способный взять руководство силами на себя, отчего проявлял понятную деликатность. Управлять же силами с борта аварийного корабля, экипаж которого, не знает первопричины взрыва и полной обстановки на собственном корабле, борется за живучесть, теряет людей, было крайне затруднительно.
Должен самокритично признаться, что и я не смог реализовать свои возможности в этом важном деле и оказать начальнику штаба флота необходимую помощь в управлении силами. На борту дежурного ракетного катера, управляемого капитан-лейтенантом В. Исаковым, на котором я прибыл в район аварии, находились боевые ракеты и ему, от имени В.Х. Саакян, было запрещено подходить к аварийному кораблю, на котором продолжал в пламени пожаров взрываться боезапас. Я был вынужден прыгнуть в море, и вплавь добираться до ошвартованного к борту “Отважного” противопожарного судна, экипаж которого под руководством командира старшего лейтенанта И.X. Нагервадзе сдерживал распространение пожара в носовую часть аварийного корабля.
Соединенными усилиями экипаж аварийного корабля, 167-ой аварийно-спасательной партии и ПЖС-123 удалось удержать распространение огня на 164 шпангоуте - носовой переборке кормового машинного отделения. Я считал это некоторым успехом и не предполагал, что гибель корабля может наступить так быстро от очередного взрыва - на этот раз в погребе № 10 и хранилище авиационного топлива. Этот последний взрыв привел к затоплению пятого отсека (первые четыре отсека были затоплены ранее) и последовавшей за ней потерей продольной остойчивости корабля.

Взрыв, предопределивший гибель корабля, произошел через 1,5 часа после моего прибытия в район. Можно ли было его предотвратить? Вот как об этом написано в заключительном акте комиссии по расследованию причин гибели “Отважного”: “Принятое решение о постановке рубежа обороны в кормовой части корабля практически не могло быть осуществлено, так как после взрыва погреба № 8 пожар распространился до румпельного отделения и погреба № 10. Высадка личного состава на корму БПК “Отважный” с целью выгрузки авиационных бомб и удаления керосина за борт была невозможна”.
И все же этот вопрос до сих пор не дает мне покоя. Мне лично не верилось, что “Отважный” может погибнуть при таком большом запасе плавучести и остойчивости, которыми обладали корабли 61 проекта. Матросы, старшины, мичманы и офицеры, участвовавшие в борьбе за живучесть корабля и его спасении, не поддались панике идо конца оставались вполне способными выполнять любые, самые рискованные действия. Можно было послать добровольцев для затопления погреба № 10 и слива с помощью сжатого воздуха керосина за борт. Смогли ли бы добровольцы решить эту задачу, или только увеличили бы количество жертв? Я такую задачу своим подчиненным не ставил. Сегодня анализирую и спрашиваю себя - к сожалению или к счастью?
Затопить погреб № 10 можно было, только подав в него воду шлангами. Уже потом, спустя несколько месяцев после катастрофы, мы с офицерами аварийно-спасательной службы и технического управления флота обсуждали этот вопрос и пришли к заключению о том, что, заполнив погреб № 10, мы принудительно бы снизили продольную остойчивость корабля, что тоже привело бы к его опрокидыванию.
Не могу забыть энергичных команд, которые подавались с “Отважного”, кажется больше всех кричал старший лейтенант В. Федорченко, на спасательные суда: “Пену давай…!”. Эти команды свидетельствовали о том, что экипаж аварийного корабля стремился не допустить уменьшения его остойчивости и непотопляемости за счет поступления фильтрационной воды, количество которой плохо поддавалось учету. Но корабль, как, оказалось, опрокинулся совсем не от фильтрационной воды.
Когда после последнего взрыва “Отважный” стал заметно крениться и оседать на корму, я, посоветовавшись с начальником технического управления флота капитаном 1 ранга - инженером Игорем Владимировичем Никитиным, настойчиво предложил начальнику штаба флота начать эвакуацию личного состава. Это был единственный случай в моей практике. Команда “Покинуть корабль!” была выполнена вполне организованно, без суеты и паники. Более 50 человек по сходе перешли на ПЖС-123, остальной экипаж по команде перешел на бак и оттуда прыгал за борт. Командир корабля капитан 2 ранга Иван Петрович Винник покинул корабль последним, когда бак возвышался над поверхностью моря метров на 15. В командирской каюте осталась его парадная тужурка с орденами и медалями, полученными за безупречную корабельную службу. Одним из последних покинул корабль и помощник начальника электромеханической службы 70-ой бригады противолодочных кораблей старший лейтенант-инженер Василий Моисеевич Федорченко (ныне капитан 1 ранга инженер (запаса), один из немногих оставшихся в живых инженер механиков, боровшихся за живучесть “Отважного”). Оказавшись в воде, он помог спастись нескольким матросам, не умевшим плавать.
Накануне очередной годовщины гибели корабля я встречался с Василием Алексеевичем и капитаном 1 ранга запаса Виталием Федоровичем Юргановым. Последний в тот день был дежурным командиром спасательного отряда флота. При оказании помощи “Отважному”, он подменял командира СБ-15, высаживался и работал с АСГ СБ-15 на правом борту “Отважного”, в память об этом он хранит свои ботинки с проженными до дыр подошвами.

За 25 лет страсти вокруг “Отважного” улеглись, состарились матери погибших матросов и курсантов, нам незачем было маскировать горькую правду, и мы согласились с оценкой катастрофы, которую ей дал Главком ВМФ адмирал Сергей Георгиевич Горшков.
Не забыть, как над поверхностью успокоившегося моря вертикально возвышался метров на 50 изящный корпус корабля, уходя свечой на дно… Никто не мог поверить в реальность происходящего.
Спустя несколько часов для спасателей началась другая работа - нужно было обнаружить и поднять с “Отважного” секретную литературу, технику, а в дальнейшем постараться поднять и корабль.
Это были уникальные работы, проведенные на глубине 127 метров. Вот как их оценивал впоследствии Э.Е. Лейбович: “Задачи, поставленные перед специальным судоподъемным отрядом Черноморского флота по работам на БПК “Отважный”, были выполнены полностью”.
Являясь, номинально, начальником штаба специального судоподъемного отряда, фактически я осуществлял руководство всей морской частью работ производимых на “Отважном”. Дело в том, что командир отряда - капитан 1 ранга Лев Потехин - мой непосредственный начальник, и смею полагать, друг, будучи отличным моряком и талантливым организатором, не имел реальной возможности отвлечься от повседневного руководства силами Управления вспомогательных судов и аварийно-спасательной службы Черноморского флота. Силы управления те “застойные” времена работали очень напряженно во всех морях мирового океана. На совещании в штабе флота начальник тыла ВМФ адмирал Л. Мизин, под руководством которого мне довелось служить на Балтике, очень жестко требовал выполнить приказ Главкома поднять корабль. Я вежливо, но настойчиво отстаивал позицию черноморцев, заявляя о недостаточности сил и необходимой техники для такого уникального подъема. Из всех присутствующих на совещании офицеров только капитан 1 ранга В. Молчанов - представитель научно-исследовательского института АСС ВМФ посмел выступить в защиту этой позиции. Мы оба были подвергнуты резкой критике и болезненно это переживали. Я до сих пор благодарен Владимиру Александровичу, с которым мы служили на Камчатской военной флотилии, за его четкую обоснованную позицию, подкрепленную инженерными знаниями и расчетами.
В дальнейшем подтвердилось, что корабль поднимать нельзя из-за опасности самопроизвольного взрыва, находящегося на нем боезапаса, часть которого находилась в окончательно снаряженном виде, в частности, таковыми были глубинные бомбы. Общий вес этого боезапаса составлял около 15 тонн, но для его подрыва и надежной детонации понадобилось уложить на корабль 113,6 тонн тротила. Думаю, что ни до “Отважного”, ни после него таких работ на глубине 127 метров никто в мире не производил.
23 декабря 1977 г. старший лейтенант Лупашин по моей команде рубильником на спасательном судне “СС-26″ (ныне СС “Эпрон”) подал ток на электродетонаторы. Над морем на высоту более 30 метров взметнулось пламя, и выросла стена воды по длине корабля, “Отважный” погиб во второй раз и навсегда.
Я трижды спускался на корабль в наблюдательной камере и подводном аппарате. Первый раз на вторые сутки после его гибели, когда из иллюминатора на камбузе высовывалось тело рабочего по камбузу, которого не удалось спасти. Полы его белой куртки развевались течением, а мы обследовали корабль для выяснения деталей его подъема. Второй раз пришлось спускаться для уточнения некоторых вопросов при закладке подрывного боезапаса. Иллюминатор на камбузе был уже пуст. Третий раз я визуально фиксировал результаты мощного подводного взрыва. На месте красавца-корабля лежали лишь кучи искореженного металла, которые ничем не напоминали корабль. Все проблемы с взрывоопасностью корабля и его секретами были решены радикально.
При производстве водолазных работ на “Отважном” погиб водолаз Роман Тодорович Гавюк. Мы осваивали новое водолазное снаряжение СВГ-200 и неисправный клапан входа дыхательной смеси, на глубине 127 метров явился причиной гибели сильного и мужественного человека.
Работы на “Отважном” продолжались в течение более трех лет, основной их объем был выполнен экипажем спасательного судоподъемного судна “Карпаты”. Многие спасательные и сложные работы пришлись на долю экипажей спасательных судов “Казбек”, СС-21, СС-26, СС-50, сверхмалых подводных лодок, водолазных морских судов, спасательных буксирных судов, морских буксиров и килекторов. Я не знаю ни одного случая, когда хоть кто-то из экипажей этих судов проявлял бы трусость, или попытку уклониться от выполнения сложного и опасного задания. Особое мужество, конечно, проявили водолазы-глубоководники, низкий им поклон за их умение и отвагу.
Несколько слов о появившихся в одно время измышлениях, о якобы находившемся на “Отважном” ядерном боезапасе. Никакого ядерного боезапаса на корабле и в помине не было, и в открытое море его не буксировали, это вымысел чистой воды. Не согласен я со многими положениями покойного писателя Б. Каржавина, описавшего гибель корабля в книге “Гибель “Отважного”. Есть хорошая финская пословица: “Когда в море беда, на берегу всегда много умников”. Не стоит умничать и по поводу “Отважного”. Шла холодная война, флот с большим напряжением нес боевую службу во всех океанах планеты и добился уважительного к себе отношения со стороны вероятного противника. На его вооружении были корабли, которые создавала наша отечественная промышленность, и комплектовались они людьми, которых призвали из наших городов и сел. Эти люди заслуживают уважительного к себе отношения за их героическую службу. Это в полной мере относится и к экипажу “Отважного” и всех, кто самоотверженно стремился его спасти.

Гибель “Отважного”, как и гибель линкора “Новороссийск” заставила по-новому взглянуть на многие положения, касающиеся конструктивных и организационных мер по обеспечению живучести и непотопляемости кораблей. Случившиеся в последующие годы моего пребывания в должности начальника АСС ЧФ большие корабельные пожары на нашпигованных боезапасом противолодочном крейсере “Москва”, эсминце “Совршенный” и корабле комплексного снабжения “Березина” подтвердили правильность выводов по “Отважному”, а я снова выходил в море, чтобы лично возглавить действия спасательных сил. На “Березине” я во второй раз оказывал помощь Ивану Петровичу Виннику, теперь уже комбригу и капитану 1 ранга. Много испытаний пришлось ему перенести, светлая ему память и всем, кто погиб на “ОТВАЖНОМ”.

В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки.

Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона.

После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с Б. И. Купенским приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний.

Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля.

Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост.

Двигательная установка

С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями.

За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «пою¬щими фрегатами».

Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт.

Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага.

Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов.

Вооружение

Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый.

Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель».

Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».

Размещение вооружения на БПК проекта 61 «Строгий» (1985 г.)

На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование.

Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство.
Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км.

Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания.

При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов.

Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров.

Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.

Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины»

БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде).
Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей ВМФ СССР 3 июля 1963 года и 10 августа 1963 года заложен на заводе имени 61 коммунара в Николаеве. Спущен на воду 17 октября 1964 года, вступил в строй 31 декабря 1964 года и 25 января 1965 года был включен в состав Черноморского Флота.

БПК «Отважный»

длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т.

В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады

капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар.

Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу.

29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей.

Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно.

Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова.

Последний поход

30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя.

В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход.

В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес.

Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота.

В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни.

В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас.

Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля.

Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит.

Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе.

Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим.) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала.

Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим).

Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше

Командир аварийной партии стоял в растерянности.

Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа.

Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе.

В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб.

В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем.

Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:
- Опять механики небо коптят...

Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце.

В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно.

Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим.).

Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим.), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано...

В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции.

В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году.

Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет.
В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу.

В подбашенном отделении кормовой артустановки, вероятно, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год.

В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом.

Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв.

Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим.).

В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8.

Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся.

В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, два матроса (Э. Даукштэ, М.Никитин) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули.

После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись.

Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м.

Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.:

10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги.

Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова:

«В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу.

В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился.

В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...».

Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим.).

В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6.

В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим.).

Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля.

Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД.

Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара.
Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль?

При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыления в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль.

Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара.

Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие.

Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве.

Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ.

ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался.

Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно.

Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим.).

Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля.

Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим.).

В это время на корме

Взрывами и последующим сильным пожаром в погребе № 8 и смежных с ним отсеках кормовая часть корабля (от арт. башни до флагштока) была отрезана от сообщения с носовой частью корабля.

Оставшиеся в кормовой части после взрыва 13 моряков из-за огня и сильного задымления стали сосредоточиваться в районе вертолетной площадки на юте. Команд по громкоговорящей связи они не слышали и не знали обстановки на корабле. Они попытались пройти в носовую часть, но огонь не пропустил их, и все вновь вернулись на ют. Офицеров и мичманов среди них не было, старшины срочной службы руководство на себя не взяли, поэтому аварийная партия, которая смогла начать борьбу за живучесть не была организована.

Только командир отделения трюмных машинистов старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский, увидев разгорающийся пожар, бросился его тушить местными средствами пожаротушения. Последний раз он выглянул из люка, обнаженный и черный. Вдохнув свежего воздуха, он вновь исчез внутри корабля. Больше его не видели.

Старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский геройски погиб, до конца исполнив свой долг. Ему исполнился всего лишь 21 год.

Моряки на юте, увидев подходящий МРК, и боясь очередного взрыва, решили прыгать за борт. Первым прыгнул электрик БЧ-3 матрос Цыганок, остальные последовали за ним и были подобраны на МРК. Лишь не умеющий плавать машинист-газотурбинист матрос Кучинка не прыгнул и остался на юте, держась за флагшток (матрос И. Д. Кучинка, был снят с юта «Отважного» в 11 ч 47 мин, то есть через 1 ч 45 мин после взрыва).

Вызывает вопросы тот факт, что командование корабля не сделало попыток не то что организовать на корме борьбу за живучесть, но даже провести разведку ситуации, кроме этого ведь там могли быть раненые, нуждающиеся в посторонней помощи.

Как могла аварийная партия проникнуть в корму через зону пожара? На корабле имелось в наличии шлюпка и капитанский катер достаточно спустить на воду либо шлюпку, либо катер и подойти к корме, тем более, что корабль застопорил ход. Таким образом, можно было и людей снять и аварийную партию высадить, по крайней мере, в первые часы катастрофы.

Из иллюминатора камбуза все еще пытался выбраться, отчаянно крича, матрос Сергей Петрухин. Ему удалось вылезти на половину, но таз не пролезал в узкий иллюминатор и он висел над палубой лицом вверх, поддерживаемый другими матросами. Сначала он их просил: «Ребята спасите, я не хочу умирать», но начавшийся в камбузе пожар начал жечь ему ноги и, испытывая невыносимую боль он стал просить: «Принесите нож, зарежьте меня»…

Ему ничем не могли помочь - газорезки находились в кормовых отсеках, отрезанных от остальной части корабля огнем.

Сам почти обезумевший от своего бессилия и от вида ужасных мучений матроса, корабельный врач старший лейтенант Виктор Цвеловский периодически делал ему обезболивающие уколы морфия. Не помогало. На глазах экипажей «Отважного» и соседних кораблей страшной смертью погибал молодой моряк первого года службы (до сих пор остается не выясненным почему не удалось спасти моряка: если на «Отважном» газорезки остались на корме они вполне мог быть на других кораблях, с которых на «Отважный» было высажено две аварийные партии, кроме того к борту «Отважного» подходили барказы и спасательные суда которые вполне могли передать на корабль необходимое оборудование. В книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» есть такие строки: «в 11 ч 35 мин сигнальщику на ходовой пост (с ГКП прим.) передали команду: - Передайте на «Сознательный»: необходима газосварка - срезать висящую деталь для вытаскивания человека!».

На первый взгляд правильная команда, но только нужно отметить, что «Сознательный» к 11 ч 35 мин уже высадил свою аварийную партию и в 11.00 приступил к буксировке «Отважного». В 11.45 «Бедовый» высадил свою АСГ, но ему никаких указаний по поводу газорезки видимо не поступало. Больше упоминаний о газорезке ни у Каржавина, ни в журнале «Отважного» не встречаются, создается впечатление, что о застрявшем матросе все забыли прим.).

Неожиданно в одном из иллюминаторов камбуза вдруг показалось обожженное лицо Владимира Прочаковского. Бросились к нему, но он сказал: «Со мной все ясно, спасайте корабль»,- и, потеряв сознание, навечно скрылся в глубине камбуза. Ему было всего 22 года.

Мужественно, достойно погиб моряк, думая в последнюю минуту не о себе, а о корабле и своих товарищах.

(По свидетельству очевидцев Сергей Петрухин застрял в иллюминаторе правого борта. На многих фотографиях запечатлевших терпящий бедствие корабль правый борт хорошо виден, однако застрявший матрос на них не просматривается, только на приведенной ниже фотографии удалось заметить наличие людей в район камбузного иллюминатора).

На снимке хорошо видна вывернутая взрывом часть палубы с крышкой погреба № 8, также виден катер которым так и не воспользовались для высадки аварийной партии на корму

Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74 г.

«...матрос Прочаковский В. С.- боцман, отличник боевой и политической подготовки, член ВЛКСМ, пытаясь выйти из горящего корабля через иллюминатор и получив тяжелые ожоги, на попытку своих товарищей оказать ему помощь сказал: «Ребята! Со мной все ясно. Спасайте корабль!» - и погиб в огне».

В каком - то из этих иллюминаторов надстройки застрял Сергей Петрухин, из такого иллюминатора произнес свои последние слова Владимир Прочаковский

Пожар на корабле продолжался. Полыхало в погребе № 8, кормовом машинном отделении, коридорах № 8, 9 и 10, кубриках № 3, 4, 5 и на ЗКП.

Личный состав кормовой аварийной партии, боевых частей 2, 3, 5 и РТС мог приступить к тушению пожара лишь в коридорах № 8, 9 и 10. Возглавили борьбу с пожаром и. о. командира БЧ-5 старший лейтенант Мартынов, вахтенный механик и командир трюмной группы лейтенант Гуль, командир кормовой аварийной партии мичман Петрикин (он же старшина трюмной команды) и старшина 1-й статьи Долинчук, у которого было уже обожжено лицо. Помогал им молодой лейтенант Безмельцев из БЧ-2.

Корабль медленно кренился на правый борт.

На помощь терпящему бедствие кораблю со всех сторон спешили боевые корабли и спасательные суда (всего возле «Отважного» собралось 27 судов) была поднята в воздух авиация (вертолеты Ка-25, Ми-4, самолет ЛИ-2).

Пожар на «Отважном» продолжал усиливаться, особенно в отсеках, смежных с районом взрыва, и в КМО.

Видимо, его продолжало подпитывать топливо из разрушенных топливных цистерн № 16 и 17, где находилось 62 т топлива; кроме того, в районе КМО находилось 126 т топлива в цистернах № 12, 13, 14 и 15. Но какие были разрушены цистерны? Это установлено не было.

От высокой температуры и задымления усложнились условия борьбы за живучесть корабля, назревала опасность взрыва боезапаса в погребах с № 6, 7, 9, 10, а также пожара в керосинохранилище.

В 10 ч 15 мин командир корабля доложил начальнику штаба флота:
- Необходимо затопить 6-й и 7-й погреба БЧ-3.

В 10 ч 16 мин с ГКП была отдана команда:
- Загерметизировать все люки и горловины!
(Но ведь это должно было быть сделано на корабле еще по боевой и аварийной тревогам!)

В 10 ч 18 мин последовала команда:
- Командиру БЧ-2 включить систему орошения кормового ракетного погреба (!)

(Иначе как странной эту команду не назовешь. В 10 ч 02 мин крышку ракетного погреба с частью палубы взрывом вскрыло как консервную банку, там и в прилегающих отсеках идет интенсивный пожар, а в 10 ч 18 мин, т.е. через 16 мин подается команда включить систему орошения, которой к тому моменту времени уже не существовало, да и погреба как такового не существовало).

Достаточно было «высунуть нос» с ГКП, чтобы убедиться, что «включить систему орошения» не возможно.

В Севастополе на территории кладбища Коммунаров можно встретить небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов. Больше информации из этого памятника вы почерпнуть не сможете, в СССР о гибели данного корабля предпочитали особо не распространяться.

БПК «Отважный»
Большой противолодочный корабль «Отважный» был включен в состав флота 25 января 1966 года и за свою достаточно короткую жизнь успел совершить 7 боевых походов. С 5 по 30 июня 1967 года корабль выполнял боевую задачу по оказанию помощи египетским вооруженным силам и посетил Порт-Саид. В 1968-69 годах БПК «Отважный» прошел текущий ремонт на 61-м заводе в Николаеве, в ходе которого было модернизировано его ракетное вооружение. С 1969 году капитаном судна был назначен капитан 3-го ранга Иван Петрович Винник.

В 1970 году БПК был объявлен отличным кораблем Черноморского флота, принял участие в маневрах «Океан», выходил к берегам Кубы и в Атлантику. В 1972-1973 годах корабль прошел очередной восьмимесячный ремонт в доках Севастополя. В составе отряда кораблей контр-адмирала Л. Я. Васюкова БПК «Отважный» посетил с дружественными визитами порты Италии - Таранто и Мессину. Последний боевой поход корабля в Средиземном море прошел с 10 ноября 1973 года по 6 марта 1974 года. «Отважный» входил в состав 70-й бригады противолодочных кораблей.

БПК «Отважный» принадлежал к кораблям проекта 61 типа «Комсомолец Украины» (по кодификации НАТО - Kashin). Это был тип больших противолодочных кораблей, которые находились на вооружении советского флота с 1964 по 1991 год, а впоследствии находились на вооружении флота России. На 2012 год в составе Черноморского флота России сохранился лишь 1 корабль данного типа - СКР «Сметливый». Он остался единственным кораблем из 20 судов проекта, которые успели войти в состав флота СССР с 1962 по 1973 годы. Остальные 18 кораблей были списаны и разобраны на металл, еще один - БПК «Отважный» - затонул.

Стандартное водоизмещение кораблей данного типа составляло 3500-3700 тонн, максимальное водоизмещение - 4500-4750 тонн. У модернизированных судов - 3950/4900 тонн соответственно. Размеры корпуса: длина - 144 м. (модернизированные - 147 м.), ширина - 15,8 м., осадка - 4,8 м. (до 6 м.). 4 газовые турбины общей мощностью в 94 000 л.с. работали на 2 винта, обеспечивая кораблю максимальную скорость на уровне 36-38 узлов. Дальность хода на скорости в 20 узлов равнялась 4000 морских миль. На корабле мог разместиться противолодочный вертолет Ка-25. На БПК предусматривалось хранение 5 тонн авиационного керосина, а также боезапаса для вертолета (глубинных бомб, противолодочных торпед, гидроакустических буев). Из-за отсутствия на корабле ангара вертолет на нем мог размещаться лишь временно.

Новаторским можно было назвать комплекс вооружения нового корабля. Впервые в истории советского кораблестроения БПК получил 2 ЗРК М-1 «Волна». Каждый зенитно-ракетный комплекс представлял собой двухбалочную ПУ ЗИФ-101, магазин с 2-мя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый и систему управления «Ятаган». Артиллерийское вооружение включало в свой состав 2-е спаренных 76-мм башенных артиллерийских установки АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин., максимальная дальность стрельбы 13 км., досягаемость по высоте - 9 км., боекомплект каждой установки состоял из 2400 унитарных выстрелов). Помимо этого на корабле присутствовали 2-е системы управления огнем «Турель», корабль оснащался пятитрубным торпедным аппаратом ПТА-53-61 для торпед 53-57 или СЭТ-53 и имел по 2 реактивных бомбомета РБУ-1000 и РБУ-6000 (боекомплект 48 РГБ-10 и 192 РГБ-60 соответственно).

Все корабли данного проекта имели развитое радиолокационное вооружение и гидроакустику, а также прекрасные мореходные качества, маневренность. Отличались данные корабли и замечательным внешним видом и архитектурой.

Гибель БПК «Отважный»
С 4 по 7 августа 1974 года БПК «Отважный» принимал участие в очередных учениях флота, а с 27 августа кораблю предстояло стать флагманским кораблем управления во время проведения 2-го этапа учений. БПК «Отважный» должен был обеспечить стрельбы малых ракетных кораблей, а также принять участие в противолодочных учениях с проведением торпедной стрельбы. 29 августа 1974 года корабль под управлением капитана 2-го ранга И. П. Винника вышел в открытое море и успешно провел торпедные стрельбы. На рассвете 30 августа БПК встал на рейд в Стрелецкой бухте, для того чтобы принять на борт контр-адмирала В. Х. Саакяна начальника штаба КЧФ, а также группу старших офицеров флота. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Спустя всего 3 минуты в 9:58 на мостике ощутили небольшое сотрясение судна, как будто в его кормовой части произошел небольшой взрыв. После этого машины были сразу же остановлены, на корабле объявили аварийную и боевую тревогу. Спустя 10 секунд после первого корабль потряс более сильный взрыв, за кормовой трубой появился сноп пламени и хорошо заметная шапка белого дыма. Спустя еще 20 секунд случился третий взрыв, который произошел в районе ракетного погреба №8. Над местом взрыва поднялся столб пламени и повалил густой черный дым. Взрыв был такой силы, что сорвал крышку погреба и вместе с ПУ зенитных ракет отбросил ее на кормовую дымовую трубу. После этого в этом районе БПК начался сильный пожар, а личный состав судна приступил к борьбе за непотопляемость и живучесть.

Как впоследствии удалось выяснить, произошло следующее: после объявления на корабле учебной боевой тревоги мичман, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Не запустив средства пожаротушения, мичман покинул свой боевой пост и кинулся по коридору в носовую часть судна, где его настиг сильный взрыв, взрывная волна которого отбросила его в сторону.

В ходе проведенного расследования удалось установить, что от момента появления огня в погребе №8 до момента сильного взрыва прошло ровно 18 секунд. Впоследствии было установлено, что пламя в погребе появилось из-за самопроизвольной активации маршевого двигателя одной из зенитных ракет. После этого последовал запуск ракетного двигателя ее же стартовой ступени, что привело к запуску стартовых двигателей еще нескольких ракет. Все это привело к резкому скачку давления в погребе (примерно 3 атмосферы), в результате чего на крышку погреба начала действовать сила примерно в 2500 тонн, что стало причиной ее срыва. В результате произошедшего взрыва в бортовой обшивке корабля в районе 8-го погреба образовались 2 пробоины, сквозь которые в отсеки начала поступать забортная вода.

В 10 часов на корабле была объявлена боевая тревога, а затем и аварийная, в это время в погребе №8, в коридорах 9 и 10 бушевал пожар. БПК получил крен в 12 градусов на правый борт. Между 10:10 и 10:20 на корабле была подана команда включения системы водяной защиты, началось орошение и затопление погребов №6, 7 и 10. Однако осуществить задуманное не удалось, так как вышли из строя трубопроводы. Взрывом с юта корабля в море выбросило 7 матросов, которые были подобраны подошедшими к месту происшествия кораблями.

В 10:23 личному составу «Отважного», который располагался в кормовых отсеках судна, было приказано эвакуироваться с корабля. В это время пожар на борту набирал обороты. При этом погреба боезапаса №6 и №7 постоянно поливались из шлангов водой. В 10:40 на помощь БПК подошел эсминец «Сознательный», а спустя еще 12 минут «Бедовый», с которого на «Отважный» была высажена специальная спасательная партия. В 10:54 эсминец «Сознательный» взял БПК «Отважный» на буксир, для того чтобы отвести корабль на мель в районе Херсонеса, в это время крен корабля уже достиг 13 градусов. Через 7 минут на «Отважном» начали процедуру перекачки топлива с правого на левый борт, но это не помогло избавиться от крена.

Вскоре корма БПК погрузилась в море по верхнюю палубу, а крен на правый борт достиг 16 градусов. С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 - СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ на эвакуацию с терпящего бедствие судна, последним БПК покинул его капитан.

В 15.35 БПК «Отважный» начал погружаться в Черное море кормой без опрокидывания, с эсминца «Бедового» отдали буксир. Спустя всего 12 минут корабль полностью скрылся под водой. Глубина в месте его затопления составляла порядка 125 метров. Всего с момента обнаружения на корабле пожара до его затопления прошло 5 часов 47 минут. В результате внутренних взрывов и образовавшихся пробоин в корпусе корабль принял на борт почти 3600 тонн воды, затопленными оказались 6 непроницаемых отсеков. При этом после затопления 4-х отсеков, расположенных в корме, дифферент и крен удалось стабилизировать, и БПК имел положительную остойчивость. Но когда вода полностью затопила еще 2 отсека, запас плавучести судна был исчерпан. Однако, даже затонув, БПК «Отважный» продемонстрировал очень высокую живучесть. Согласно спецификации корабли данного проекта могли оставаться на плаву только после затопления 3-х смежных отсеков.

Из 287 человек, которые находились на борту БПК «Отважный», в том числе и проходящих практику курсантов, погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов). Весь личный состав судна во время борьбы за живучесть и непотопляемость, а также при тушении пожара действовал умело и проявил мужество. Для спасения корабля были предприняты все меры, но повреждения, полученные в результате взрывов, сделали его спасение невозможным. Впоследствии с затонувшего корабля демонтировали ценное оборудование, а его корпус был подорван на грунте.

Источники информации:
-http://ser-sarajkin.narod2.ru
-http://flot.sevastopol.info/history/otvazhniy.htm
-http://d-t-p.net/index.php?option=com_content&view=article&id=4443:----qq&catid=33:2010-06-24-10-13-10&Itemid=40
-http://ru.wikipedia.org/wiki